— В этом тоже есть своя история, между прочим. Как я иподумал в первый раз, как только увидел тебя: «Она не боится рисковать». —Он намотал на палец ее кудряшку. — И ты до сих пор рискуешь.

— Кажется, да.

Стоять здесь, в темноте, с Дэвидом действительно казалосьрискованно. Ей чудилось, что теперь в любую минуту мир может сноваперевернуться с ног на голову. Глаза Дэвида опять стали большими, как украсавца.

Может быть, он на самом деле умел видеть сквозь еенекрасивое лицо. Может быть, и вправду то, что было внутри нее, значило длянего больше, чем все прочее.

Тэлли встала на камень размером с кулак и закачалась на нем.Теперь они с Дэвидом стали одного роста.

Тэлли облизнула пересохшие губы.

— Ты действительно считаешь меня красивой?

— Да. То, что ты делаешь, и то, как ты думаешь, делаеттебя красивой.

Странная мысль мелькнула у Тэлли, и она сказала:

— Если бы тебе сделали операцию, я бы тебявозненавидела. — Сказала и сама своим ушам не поверила. — В смысле,даже если бы тебе ничего не натворили с мозгами.

— Вот спасибо!

Улыбка Дэвида озарила темноту.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты выглядел как всеостальные.

— Но ведь красивыми вроде бы считаются как раз те, ктовыглядит как все.

— Да, раньше и я так думала. — Тэлли прикоснуласькончиком пальца к его брови в том месте, где белел шрамик. — Откуда у тебяэто?

— Приключение. Славная история. Как-нибудь расскажу.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Хорошо.

Тэлли качнулась вперед, прижалась к нему. Ее ступни соскользнулис камня, а губы коснулись его губ. Руки Дэвида обвили ее, он притянул ее ближе.Воздух был по-утреннему холодным, а его тело излучало тепло, от него исходилоощущение прочности и надежности, так необходимое Тэлли именно сейчас, когдавесь мир перевернулся. Она крепко прижалась к Дэвиду, изумляясь тому, какимстрастным был их поцелуй.

Через секунду Тэлли отстранилась от Дэвида, чтобыотдышаться. На миг она подумала: «Как это странно!» Уродцы целовались друг сдругом, еще как целовались, но всегда казалось, что пока не похорошеешь, всеэти поцелуйчики не считаются.

А этот считался.

Она снова притянула к себе Дэвида, сжала в пальцах кожу егокуртки. Холод, боль в мышцах, все ужасное знание, обрушившееся на нее в этуночь, — все это только усиливало испытываемое ею чувство.

Но вдруг рука Дэвида скользнула по ее шее и нащупала тонкуюцепочку. Его пальцы опустились к холодному, тяжелому металлу медальона.

Тэлли замерла, их поцелуй прервался.

— А с этим как? — спросил Дэвид.

Тэлли сжала в кулаке металлическое сердечко, другой рукойобнимая Дэвида. Теперь она никак не могла рассказать ему о докторе Кейбл.«Тогда он уйдет от меня, и может быть, навсегда», — думала она. Медальонразделял их.

И вдруг Тэлли поняла, что нужно сделать. Решение показалосьей идеальным.

— Пойдем со мной, — сказала она.

— Куда?

— В Дым. Мне нужно кое-что тебе показать.

Она потянула его за руку, и они стали быстро спускаться посклону горы и наконец добрались до гребня цепи холмов.

— Тебе нехорошо? — тяжело дыша, спросилДэвид. — Ты только не…

— Мне прекрасно! — Тэлли радостно улыбнулась ипристально вгляделась туда, где в долине спал поселок. Ближе к центру Дымагорел один-единственный костер, у которого примерно раз в час собирались ночныедозорные. — Пошли!

Неожиданно ей показалось очень важно как можно скорееоказаться там, пока не пропала решимость, пока теплое чувство, поселившееся вее сердце, не сменилось сомнениями. Она быстро шла вперед по тропинке, по обестороны от которой лежали покрашенные яркой краской камни, обозначавшие маршрутдля скайбордов. Дэвид с трудом поспевал за ней. Как только они спустились вдолину, Тэлли помчалась бегом, не обращая внимания на темные и безмолвные дома,стоявшие по обе стороны от дороги. Она видела перед собой только свет костра.Бежать ей было так легко, будто она летела на скайборде над равниной. Тэллибежала, пока не поравнялась с костром, окутанным облаком дыма и тепла.Остановившись, она завела руки за голову и расстегнула замочек на цепочке.

— Тэлли! — Дэвид, запыхавшись, подбежал к ней.

Он явно ничего не понимал и все пытался что-то сказать.

— Нет, — мотнув головой, отозвалась она. —Просто смотри.

Медальон покачивался на цепочке, сжатой в кулаке, иотсвечивал красным в пламени костра. Тэлли смотрела на сердечко, отдавая емувсе свои сомнения, весь страх перед тем, что ее раскусят, всю боязнь, которуюей внушали угрозы доктора Кейбл. Она сжала медальон до боли. Она словно быпыталась внушить себе невероятную мысль о том, что и в самом деле может на всюжизнь остаться уродливой. Но нет — вовсе не уродливой.

Она разжала кулак и швырнула медальон в самую серединукостра.

Сердечко на цепочке упало на горящее с треском полено. Намиг медальон почернел, но постепенно раскалился до желтого цвета, потом —добела. В конце концов он негромко щелкнул — как будто у него взорвалось что-товнутри. Расплавившись, металл стек с полена и исчез в языках пламени.

Тэлли повернула голову к Дэвиду. У нее перед глазами плясалицветные пятна. Дэвид закашлялся, надышавшись дыма.

— Да уж, — сказал он. — Яркое было зрелище.

Тэлли вдруг стало неловко.

— Да, пожалуй, — смущенно проговорила она.

Дэвид шагнул ближе к ней.

— Но ведь это правда. Кто бы ни подарил тебе этувещицу…

— Теперь это не имеет значения.

— А если они придут сюда?

— Никто не придет. Уверена.

Дэвид улыбнулся, крепко обнял Тэлли и отвел ее подальше отогня.

— Ну, Тэлли Янгблад, ты, оказывается, мастерицакрасивых жестов. Я бы тебе поверил, даже если бы ты просто сказала мне…

— Нет-нет, мне непременно нужно было сделать именнотак. Я должна была сжечь этот медальон. Чтобы не было никаких сомнений.

Дэвид поцеловал ее в лоб и рассмеялся.

— Ты красивая, — сказал он.

— Когда ты так говоришь, — прошепталаТэлли, — я почти в это…

Неожиданно на нее нахлынула волна изнеможения. Казалось, последниесилы покинули ее, когда она швырнула в огонь медальон. Она устала от бешеногобега, от долгой ночи в доме у Мэдди и Эза, от тяжелой дневной работы. А завтраей снова придется встретиться с Шэй и объяснять той, что произошло между ней иДэвидом. Хотя, как только Шэй заметит, что медальона на груди у Тэлли нет, онаи сама обо всем догадается.